Относительно такой КР его референт мог бы, например, определяться с помощью дескрипции: ‘крылатый конь, пойманный Белерофоном’ — тем более, что, согласно нашему предположению, при этом вовсе не требуется, чтобы и референт термина ‘Белерофон’ был в таком контексте конвенционально определен? Должны ли мы, если хотим исключить такую возможность, предполагать, что формирование общих методов индивидуации должно само ограничиваться некими условиями демонстративности: т.е. чтобы формируемый общий каркас индивидуации обязательно включал в себя парадигмальные элементы остенсивной индивидуации? Если да, то как быть с трудностями следующего вида: демонстративность предполагает непосредственную наблюдаемость; обращение к условиям демонстративности есть, таким образом, обращение к условиям наблюдаемости; но как в таком случае говорить об устойчивости референции, если индивид, являющийся, согласно некой КР, референтом соответствующего термина, скажем, умер, причем давно? Можно предположить, что какое-то время специальный контекст употребления термина будет сохраняться за счет, скажем, живости воспоминаний непосредственно знавших покойного; но, как долго? — На это можно ответить, вероятно, лишь ответив на вопрос: за счет чего?

Транслируемость методологического каркаса индивидуации может, очевидно, полагаться условием сохранения специального контекста употребления термина — КР. Но как может транслироваться его демонстративная часть, если остенсия в некоем исходном (или предполагаемом исходном) виде уже не может быть реализована ни в какой инструктивной ситуации? Однако, может быть, это не совсем верно; может быть, в каком-то отношении условие демонстративности все-таки может быть выполнено даже в случае ненаблюдаемости самого референта. ‘Это — Джонс’ может быть истинно в специальном контексте относительно разных ситуативных обстоятельств, среди которых — вариация интерпретируемых фрагметов опыта, подлежащих указанию с помощью частички ‘это’. В трудных случаях, когда опознание индивида — прерогатива специалистов, ‘Это — Джонс’, очевидно, с большим основанием следует понимать, скорее, как вывод из дескриптивных спецификаций индивида, нежели как реализацию сотенсивной парадигмы. Таким образом, даже если принять, что КР должна отвечать условию демонстративности — например, что в ее формировании конститутивную роль должна играть разделяемая истинность высказываний типа ‘Это — Джонс’, функционирующих не в качестве выводов из других разделяемых полаганий, атрибутирующих индивиду некие свойства, а, наоборот — как основание их определяющего референт статуса — то из этого еще не следует, что на всех последующих этапах трансляции КР-определений должна также транслироваться верифицируемая непосредственно опытом истинность предикаций вида ‘Это — Джонс’, где ‘это’, а не имя, референциально связано с самим Джонсом.

Ситуации непосредственного формирования КР, сопоставимые с «первокрещением», возможно — единственный контекст, в котором указание местоимением, независимо от атрибутивных дополнений, может быть конститутивно по отношению к референции термина, связываемого с ним в утверждениях вида ‘Это — Х’. Здесь ‘это’ ен получает значения от Х и связанных с ним дескрипций, поскольку еще не сформировался дескриптивно индивидуирующий эквивалент имени, а независимым образом соотносится с неким фрагментом наблюдаемой реальности, безотносительно к тому, насколько четко этот фрагмент выделен — во всяком случае какой-то достаточный уровень согласованности здесь необходим, если речь идет о конститутивном для формирования конвенции применении местоимения. Когда специальный контекст значимости уже сформирован и утверждение вида ‘Это — Х’ употребляется в этом контексте — т.е. кем-то, кто разделяет КР относительно Х — отождествление объекта указания местоимением с соответствующим индивидом, вполне оправдано считать скорее выводимым из референциальных свойств термина Х, нежели обусловленным какими-то независимыми, скажем, интенциональными, факторами, сопоставляемыми употреблению местоимения. Связывание этого употребления референциально значимым термином — например, в инструктивных ситуациях — скорее, следует считать, с защищаемой точки зрения, таким фактором. В большинстве случаев специального употребления термина (когда соответствующую КР уже можно считать сформированной), ‘Это — Джонс’ и подобные фразы могут быть истинны относительно разных объектов, не являющихся Джонсом, как таковым, но репрезентирующих его парадигмально (также в рамках конвенции) установленными способами: относительно его изображений, рассказов о нем, фактов его биографии, наконец, относительно его тела или останков, или отдельных черт его характера и т.д.>[29] Можно предположить, что в подобных случаях, если выполнены соответствующие конвенциональные условия, ответственными за успешную индивидуацию окажутся не демонстративные, а, в основном, дескриптивные элементы КР.