Говорить о том, что при последующем употреблении в каузальной цепи индивидуация оказывается в определенном отношении ослабленной, можно, по-видимому, лишь в том смысле, в котором термин должен указывать на трансцендентный референт и таким образом выделять во внешнем языку мире некоторый единственный предмет, тем самым обозначая его. Но индивидуация по-прежнему требуется в том отношении, что термин должен быть способным выступать в роли пропозиционального субъекта (по Крипке, функционировать как имя собственное) и именно таким образом выделять единственный референт, обозначая его.

Оценивая возможные критерии референции, мы рассматриваем их способность индивидуации: каковы предоставляемые другими критериями механизмы ее обеспечения? Простейший случай — остенсивное (непосредственное) указание; но в референциально непрозрачных контекстах, где оно невозможно, требуются дополнительные идентифицирующие процедуры: применение определенных дескрипций, отсылка к концептуальной схеме, к системе воспроизведения образцов и т.д. Можем ли мы, таким образом, говорить о том, что критерий индивидуации является необходимым, но не достаточным критерием референциальности, и если да, то почему и в каких отношениях?

Очевидны два аспекта, в которых ответ может быть отрицательным: в том отношении, в каком условия индивидуации могут быть неопределенными и неопределимыми и в том отношении, в каком неустранимы интенсиональные контексты. Так, пример прямой неопределенности индивидуации и, соответственно, референции дает нам случай высказывания Последний человек, когда-либо ступивший на Луну, будет женщиной. Этот контекст не создает такой дихотомии между de re и de dicto интерпретациями как, скажем, Убийца Смита невменяем, поскольку даже в случае его интерпретации как (>х)(х есть последний человек, который когда-либо ступит на Луну и х есть женщина) здесь сохраняется неопределенность истинностного значения. Этому причиной — прямая неопределенность индивидуации, которой можно поставить в соответствие такую характеристику выражения, которую можно назвать дизъюнктивно-неопределенной референцией. Она выражается в том, что 1) мы знаем, что это выражение должно иметь референт и 2) что частично оно его уже может иметь, поскольку мы знаем, что на Луне побывали люди и один из них был последним, кто поставил на ее поверхность свои ноги, так что, если мы знаем, кто именно этот один, мы имеем кандидата в референты в том случае, если больше ни один человек никогда не ступит на поверхность Луны. Плюс к тому, мы знаем, что невозможно, чтобы больше одного человека одновременно сделали это, и что есть средства установить первенство одного и наличие таких средств задает условия индивидуации даже для таких трудных случаев. Тем не менее, второе место в дизъюнкции остается свободным, так что референт выражения может быть определен как

(4) (аР Ъх)(хР))(х № а),

где а — имя астронавта, на данный момент последним касавшегося Луны, Р — последний человек, который когда-либо ступит на поверхность Луны. Если (>х)(хР) ложно, то — ‘аР’.

Неопределенность истинностного значения выражений Убийца Смита невменяем или Смит — выдающийся деятель современности, напротив, создается самой возможностью более чем одной интерпретации; при этом, однако, индивид, удовлетворяющий дескрипции убийца Смита единственным образом, вполне может быть индивидуируем и не дизъюнктивно. В этом случае критерий индивидуируемости недостаточен в ином смысле, нежели в предыдущем примере: мы должны знать, что индивидуация — это то, что конститутивно для значения соответствующего высказывания. Но это фактически означает, что мы должны знать, что референция субъектного термина конститутивна для значения (правильнее даже будет здесь сказать — значимости) высказывания. В принципе эта недостаточность также создается (во всяком случае, генетически) неопределенностью индивидуации, которая либо имела место, пока не был найден убийца, либо сохраняется, вследствие, скажем, сомнительности улик, либо в принципе предполагается весьма вероятной и т.д. — но это все же неопределенность другого рода, поскольку условия индивидуации здесь по крайней мере определены и нет нужды (да и практической возможности) в дизъюнктивных решениях. Важно, однако, что и в том, и в другом, случае, так или иначе, неопределенность индивидуации оказывается важнейшим фактором референциальной неопределенности. Разве что сама принципиальная возможность не de re интерпретаций добавляет сюда дополнительные источники невозможности референциальности, независящие от условий индивидуации.