Хотя концептуальные системы логически полностью произвольны, они детерминированы целью предоставить оптимальную — наиболее полную или наиболее строгую, или, возможно, в каких-то случаях оптимальную в каком-то еще смысле — координацию со всем имеющимся количеством элементов опыта. Именно такую детерминированность отражают синтаксические инференциальные правила, обслуживающие некоторый — эмпирически обозримый — фрагмент языка и гарантирующие согласуемость выстроенного таким образом фрагмента языка с языком в целом и, соответственно, согласуемость релевантной для данного фрагмента языка референциальной области со всей совокупностью (предполагаемых) референций языка.

Подобный молекуляристский подход связывает системность референций с когерентностью истинности соответстующих им значений, а последнюю — с обоснованностью выражаемого ими знания. В логической системе пропозиция истинна, если она выведена согласно принятым логическим правилам. Если мы признаем, что истинностное содержание системы зависит от определенности и полноты ее координации со всем наличным опытом, то должны будем тем самым признать, что истинная пропозиция получает свою истинность от истинностного содержания системы, которой она принадлежит. Однако если мы связываем истинность пропозиции также с правилами вывода, валидными для теории в целом или, во всяком случае, для ее эмпирически релевантного фрагмента, то в качестве истинностного оператора выступает именно последний. При этом такой фрагмент может экстенсионально совпадать с теорией в целом, но принципы его вычленения будут иными. Само правило не редуцируется при этом к совокупности эмпирического знания, поскольку ставит определимость эмпирического значения — условий истинности эмпирического предложения — в зависимость, в том числе, от определенной группы правил, а не от условий установления определенной конвенции.

Принятие последнего положения связано с когерентистским представлением об истинности знания как о его обоснованности: истина позитивно коррелирует с вхождением в когерентное множество пропозиций, и у нас есть возможность определить, когда пропозиция обладает этой характеристикой. Это представление связано с тремя тезисами:

1) Полагание обосновано в той степени, в какой оно коррелирует с другими полаганиями субъекта.

2) Ни одно (под)множество полаганий не является более фундаментальным для обоснования, чем другие.

3) Ни одно полагание не является окончательным. Для любого полагания, полагаемого (не-когерентистами) очевидным, можно отыскать основания, чтобы отвергнуть его.

Мы можем, с учетом этого, определить искомое когерентное множество пропозиций как наиболее непротиворечивое и объемлющее множество полаганий. Онтологически релевантный контраргумент здесь будет таков: возможно, что все пропозиции, входящие в это непротиворечивое множество, ложны, поэтому обоснование само по себе не коррелирует с истиной. Например, достаточно разработанная вымышленная система пропозиций (скажем, развернутое литературное произведение или иная сущностно конвенциональная система утверждений) будет, с такой точки зрения, обоснована как истинная, а мы должны будем признать реальное существование Гамлета, Пегаса и других единорогов. Однако принципы, управляющие принятием тех или иных пропозиций, сами входят в (индивидуальную) систему полаганий, и ни одна объемлющая система полаганий не может включать в себя тот принцип, согласно которому мы должны принимать вымысел за факт[28].

Можно, далее, возразить, что контраргумент состоит не в том, что, согласно когерентной теории, мы должны были бы рассматривать как истинные те пропозиции, о которых нам известно, что они вымышленны, а в том, что, с такой точки зрения, у нас нет возможности определить, какие предложения являются вымышленными, а какие — нет; если нам важны лишь полнота и непротиворечивость системы, а не ее происхождение, то у нас нет возможности определить, является ли она вымышленной или нет. Здесь нам и приходит на помощь молекуляристский подход, противопоставляющий себя холистическому конвенционализму, согласно которому сами референции — вопрос конвенции, а правила их установления не могут являться синтетическими утверждениями, а следовательно, им не может быть назначено никакое эмпирическое значение и они не могут иметь никаких онтологических обязательств. С точки зрения молекуляризма, как различные языки, так и различные фрагменты одного языка могут иметь различные референциальные правила — скажем, один и тот же термин может иметь различные референции в различных стилистических расслоениях языка, не говоря уже о разных идиолектах, и употребляться для различных целей и с различными результатами; однако этого явно недостаточно для того, чтобы назвать правила языка референциально бессмысленными. Как только определены условия коммуникации — хотя бы минимальные: структура того предложения, сверхфразового единства, текста, куда входит термин — дальнейшие его референции нельзя считать индетерминированными.