Те, кто признают друг друга, но не живут сообща, скорее, походят на
расположенных, чем на друзей. В самом деле, ничто так не свойственно
друзьям, как проводить жизнь сообща (к поддержке-то стремятся и нуждающиеся,
однако даже блаженные стремятся проводить свои дни вместе [с кем-то], ибо
они менее всего должны быть одинокими). Но проводить время друг с другом
невозможно, если не доставлять друг другу удовольствия и не получать
наслаждение от одинаковых вещей; именно эти [условия] и присутствуют, как
кажется, в товарищеской дружбе.

7. Стало быть, как уже было сказано многократно, дружба - это прежде
всего дружба добродетельных, потому что предметом дружеской приязни и
предпочтения (phileton kai haireton) считается безотносительное благо или
удовольствие и соответственно для каждого [благо и удовольствие] для него
самого, между тем для добродетельного добродетельный [человек - предмет и
дружбы, и предпочтения] как на одном, так и на другом основании: [как
безотносительно, так и для него].
Дружеское чувство походит на страсть, а дружественность - на
определенный склад, ибо дружеское чувство с таким же успехом может быть
обращено на неодушевленные предметы, но взаимно дружбу питают при
сознательном выборе, а сознательный выбор обусловлен [душевным] складом.
Кроме того, добродетельные желают собственно блага тем, к кому питают
дружбу, ради самих этих людей, причем не по страсти, но по складу [души]. И,
питая дружбу к другу, питают ее к благу для самих себя, ибо, если
добродетельный становится другом, он становится благом для того, кому друг.
Поэтому и тот и другой питают дружбу к благу для самого себя и воздают друг
другу равное в пожеланиях .и в удовольствиях, ибо, как говорится, "дружность
(philotes) - это уравненность" (isotes); а это дано в первую очередь дружбе
добродетельных.
(VI). Между людьми скучными и старыми тем менее бывает дружественность,
чем более они вздорны и чем менее они наслаждаются взаимным общением, а ведь
именно [наслаждение общением], кажется, главный признак дружбы (malista
philika) и создает ее в первую очередь. Недаром юноши быстро становятся
друзьями, а старики - нет: не становятся друзьями тем, от кого не получают
наслаждения. То же самое справедливо и для скучных. Однако такие люди могут
испытывать друг к другу расположение, ибо желают друг другу собственно блага
и в нужде идут друг другу навстречу, но едва ли они друзья, потому что не
проводят дни совместно и не получают друг от друга наслаждения. А именно это
считается главными признаками дружбы.
Быть другом для многих при совершенной дружбе невозможно, так же как
быть влюбленным во многих одновременно, ([влюбленность] похожа на чрезмерную
[дружбу] и является чем-то таким, что по [своей] природе обращено на
одного). Многим одновременно трудно быть подходящими для одного и того же
человека, и, вероятно, [трудно, чтобы многие] были добродетельными. Нужно
ведь приобрести опыт и сблизиться, что трудно в высшей степени, [если друзей
много]. А нравиться многим, принося им пользу или удовольствие, можно, ибо
таких - [ищущих выгод и удовольствий] - много, а оказывание услуг не
[требует] долгого срока.
Из этих [видов] дружбы больше походит на [собственно] дружбу та, что
ради удовольствия, когда обо [стороны] получают одно и то же и получают
наслаждение друг от друга или от одинаковых вещей; таковы дружбы юношей:
здесь широта (to eleytherion) присутствует в большей степени. А дружба ради
пользы [свойственнее] торговцам.
Даже блаженные, не нуждаясь ни в чем полезном, нуждаются в
удовольствиях; поэтому они желают проводить жизнь с кем-то сообща, а что до
страдания, то небольшой срок они его терпят, но никому не выдержать
причиняющее страдание непрерывно, будь это само благо, - вот почему
блаженные ищут друзей, доставляющих удовольствие. Вероятно, нужно, чтобы эти
друзья были также и добродетельными, причем для самих блаженных. Дело в том,
что только в этом случае у них будет все, что должно быть между друзьями.
Люди, наделенные могуществом, используют друзей, как мы это видим, с
разбором: одни друзья приносят им пользу, а другие доставляют удовольствие,
но едва ли одни и те же - и то и другое, ибо могущественных не заботит,
чтобы доставляющие удовольствие были наделены добродетелью, а полезные были
бы [полезны] для прекрасных [деяний]; напротив, стремясь к удовольствиям,
они [ищут] остроумных, а для выполнения приказаний - изобретательных, но
одни и те же люди редко бывают и теми и другими [одновременно].