Скачать 118.69 Кбайт
Гештальт, ведущий к просветлению или пробуждение от кошмара
Все это поможет группе сдвинуться от тяжелой, ориентированной на проблемы настроенности к чему-то более богатому и полному. Трещина между учением и жизнью, очень частая как в жизни, так и в группах, начинает зарастать. В конце концов не так уж важно, что еще делает группа, если она может достичь этого. Определение и проекция.
Когда люди говорят о проекциях, они, мне кажется, имеют в виду, что проецировать – значит помещать некоторые качества из себя в кого-то другого, то есть всякое обвинение автобиографично. Точнее сказать, что я вижу, слышу, чувствую некоторое качество скорее в другом, чем в себе – как я могу поместить его туда? На практике проекция означает повышенную чувствительность к качеству или теме, о которой идет речь.
Если я чувствую некоторую подавленность и оглядываюсь вокруг себя на лица других, которые, возможно представляют выражение широкого диапазона человеческих чувств, я наверное замечу и отмечу про себя, если не вслух, людей, чьи лица выражают подавленность. Если я зол, я замечу тех, кто этому соответствует. Это будет ощущаться как данное сознавание, хотя в действительности оно – выбранное. Я переживаю подавленность или гнев, и затем приписываю источник этого другим.
При этом, когда я оглядываюсь и говорю: "Что-то ты подавленно выглядишь", обычно это до некоторой степени, хоть чуточку верно, потому что именно так я выбрал материал своей проекции. Если я не совсем психотик, я не буду проецировать качество на того, кто не проявляет ни малейших его признаков (см. гемму о Норберте), даже в крайних случаях это надо иметь в виду.
И еще одно наблюдение относительно проекции. Ясно, что я не могу проецировать чувство, если его у меня нет, но я думаю также, что я не могу воспринять чувство или качество, если во мне нет хотя бы следа его. Если я полон любви, я не могу видеть ненависть в других. Проекция и восприятие – две стороны одной монеты, неразделимые и проникающие друг в друга, так что иной раз, путаясь, я называю их воспроекцией и проприятием.
ЧАСТЬ II. ПРОСВЕТЛЕНИЕ
Я представляю себе Фрица Перлза как ребенка, бродящего по площадке для игр, полной разнообразных принадлежностей. Некоторые он детально исследует, другими играет некоторое время, на иные лишь бросает взгляд, размышляя вслух и двигаясь. Иногда он возвращается к старым игрушкам и рассматривает их под углом зрения нового накопленного опыта, обнаруживая что-то, чего он не заметил в первый раз. Неудивительно, что та игрушка, с которой он играл в данный момент, была самой важной, и заполняла его мысли и разговоры, пока он с ней играл.
Через некоторое время другие дети замечают, как ему интересно, и присоединяются к нему. Он охотно делится игрой с другими – более охотно, чем некоторые из тех, кто к нему присоединился, – хотя он и не слишком склонен к кооперации и иногда заинтересован в сохранении собственности. Некоторые из присоединившихся к нему не обладают слишком развитым воображением. То, с чем Фриц играл в тот момент, когда они к нему присоединялись, составило для них всю гештальттерапию, и они начинали протестовать, когда он переходил к другим вещам. Иной раз, встречая гештальттерапевта, я могу догадаться, в какой момент он присоединился к Перлзу, по игрушкам, которые продолжают его занимать.
Хотя эта площадка для игр привлекает меня так же, как Фрица, почти с самого начала для меня вырисовываются иные игрушки. Я с уважением изучил все, что нравилось Фрицу, но начал посвящать все больше времени тому, чему он уделял времени гораздо меньше.
Глава 4
ГЕШТАЛЬТТЕРАПИЯ
Начиная писать эту главу, я чувствую себя как музыкант, пытающийся передать, что такое Девятая симфония Бетховена, насвистывая несколько тактов основной темы. Гештальт – немецкое слово. Оно означает структурированное целое, подчеркивает важность полного контекста в коммуникации. Наша коммуникация ограничена небольшим количеством черных следов на белой бумаге. Если бы я, сидящий в состоянии фрустрации за пишущей машинкой, мог бы прийти к вам, сидящим, возможно, столь же фрустрированно за своим столом, мы могли бы работать вместе, концентрируясь на деталях общей для нас ситуации. При этом мы бы могли учиться, то есть открывать новые возможности.
Ничто не существует в изоляции. Я пишу не в вакууме, и вы не в вакууме читаете. То, зачем вы читаете эту главу, то, как вы сидите, то настроение, в котором вы начали это делать, – все это частично определяет, что и как вы поймете, и как вы будете использовать то, что прочли. То, как вы будете пользоваться прочитанным, гораздо важнее, того, как вы поняли, если под пониманием подразумевать обычный процесс словесных формулировок.
Единственное, что может быть значимо в понимании этой главы, так это некоторое представление о том, что вы можете более эффективно ВОСЧУВДУМДЕЙСТВОВАТЬ. Спасибо Девиду Кречу за этот неологизм. Если вы будете более эффективно ВОСпринимать-ЧУВствовать-ДУМать-ДЕЙСТВОВАТЬ, проработав эту статью, – значит мы вместе что-то сделали. Если нет – ничего не произошло. Я хотел бы, чтобы вы прожевали то, что представлено здесь, в качестве гештальтистской точки зрения, извлекли из этого питательные соки, впитали их так, чтобы они могли претвориться в действие, а потом выбросили слова и предложения, как пустую шелуху, каковой они и являются.
Когда люди говорят о проекциях, они, мне кажется, имеют в виду, что проецировать – значит помещать некоторые качества из себя в кого-то другого, то есть всякое обвинение автобиографично. Точнее сказать, что я вижу, слышу, чувствую некоторое качество скорее в другом, чем в себе – как я могу поместить его туда? На практике проекция означает повышенную чувствительность к качеству или теме, о которой идет речь.
Если я чувствую некоторую подавленность и оглядываюсь вокруг себя на лица других, которые, возможно представляют выражение широкого диапазона человеческих чувств, я наверное замечу и отмечу про себя, если не вслух, людей, чьи лица выражают подавленность. Если я зол, я замечу тех, кто этому соответствует. Это будет ощущаться как данное сознавание, хотя в действительности оно – выбранное. Я переживаю подавленность или гнев, и затем приписываю источник этого другим.
При этом, когда я оглядываюсь и говорю: "Что-то ты подавленно выглядишь", обычно это до некоторой степени, хоть чуточку верно, потому что именно так я выбрал материал своей проекции. Если я не совсем психотик, я не буду проецировать качество на того, кто не проявляет ни малейших его признаков (см. гемму о Норберте), даже в крайних случаях это надо иметь в виду.
И еще одно наблюдение относительно проекции. Ясно, что я не могу проецировать чувство, если его у меня нет, но я думаю также, что я не могу воспринять чувство или качество, если во мне нет хотя бы следа его. Если я полон любви, я не могу видеть ненависть в других. Проекция и восприятие – две стороны одной монеты, неразделимые и проникающие друг в друга, так что иной раз, путаясь, я называю их воспроекцией и проприятием.
ЧАСТЬ II. ПРОСВЕТЛЕНИЕ
Я представляю себе Фрица Перлза как ребенка, бродящего по площадке для игр, полной разнообразных принадлежностей. Некоторые он детально исследует, другими играет некоторое время, на иные лишь бросает взгляд, размышляя вслух и двигаясь. Иногда он возвращается к старым игрушкам и рассматривает их под углом зрения нового накопленного опыта, обнаруживая что-то, чего он не заметил в первый раз. Неудивительно, что та игрушка, с которой он играл в данный момент, была самой важной, и заполняла его мысли и разговоры, пока он с ней играл.
Через некоторое время другие дети замечают, как ему интересно, и присоединяются к нему. Он охотно делится игрой с другими – более охотно, чем некоторые из тех, кто к нему присоединился, – хотя он и не слишком склонен к кооперации и иногда заинтересован в сохранении собственности. Некоторые из присоединившихся к нему не обладают слишком развитым воображением. То, с чем Фриц играл в тот момент, когда они к нему присоединялись, составило для них всю гештальттерапию, и они начинали протестовать, когда он переходил к другим вещам. Иной раз, встречая гештальттерапевта, я могу догадаться, в какой момент он присоединился к Перлзу, по игрушкам, которые продолжают его занимать.
Хотя эта площадка для игр привлекает меня так же, как Фрица, почти с самого начала для меня вырисовываются иные игрушки. Я с уважением изучил все, что нравилось Фрицу, но начал посвящать все больше времени тому, чему он уделял времени гораздо меньше.
Глава 4
ГЕШТАЛЬТТЕРАПИЯ
Начиная писать эту главу, я чувствую себя как музыкант, пытающийся передать, что такое Девятая симфония Бетховена, насвистывая несколько тактов основной темы. Гештальт – немецкое слово. Оно означает структурированное целое, подчеркивает важность полного контекста в коммуникации. Наша коммуникация ограничена небольшим количеством черных следов на белой бумаге. Если бы я, сидящий в состоянии фрустрации за пишущей машинкой, мог бы прийти к вам, сидящим, возможно, столь же фрустрированно за своим столом, мы могли бы работать вместе, концентрируясь на деталях общей для нас ситуации. При этом мы бы могли учиться, то есть открывать новые возможности.
Ничто не существует в изоляции. Я пишу не в вакууме, и вы не в вакууме читаете. То, зачем вы читаете эту главу, то, как вы сидите, то настроение, в котором вы начали это делать, – все это частично определяет, что и как вы поймете, и как вы будете использовать то, что прочли. То, как вы будете пользоваться прочитанным, гораздо важнее, того, как вы поняли, если под пониманием подразумевать обычный процесс словесных формулировок.
Единственное, что может быть значимо в понимании этой главы, так это некоторое представление о том, что вы можете более эффективно ВОСЧУВДУМДЕЙСТВОВАТЬ. Спасибо Девиду Кречу за этот неологизм. Если вы будете более эффективно ВОСпринимать-ЧУВствовать-ДУМать-ДЕЙСТВОВАТЬ, проработав эту статью, – значит мы вместе что-то сделали. Если нет – ничего не произошло. Я хотел бы, чтобы вы прожевали то, что представлено здесь, в качестве гештальтистской точки зрения, извлекли из этого питательные соки, впитали их так, чтобы они могли претвориться в действие, а потом выбросили слова и предложения, как пустую шелуху, каковой они и являются.
|
|