И вот результат: мы, возможно, знаем не так уж мало о Новом Свете, но прискорбно мало о Новейшем. Кольбер, покажите нашему другу, до чего бедна сушей противоположная часть земного шара".

Юноша крутанул глобус, а Мазарини грустно усмехнулся. «Увы, эта обширная водная гладь так пуста не по немилости природы, а из – за того, что нам непозволительно мало ведомо об изобилии природных даров. И все же после первооткрытия западного пути к Молуккам игра идет вокруг именно той обширной девственной области, которая простирается между западным побережьем американского континента и крайними восточными оконечностями Азии. Я имею в виду, что среди вод так называемого Тихого (португальцы считают его тихим!) океана, безусловно, лежит Австральная, то есть „южная“, Неисследованная Земля. Мы имеем данные только о близких к ней островах, крайне скудные данные о линии ее берегов, но имеем в то же время полную уверенность, что она преизбыточествует богатствами. Так вот, в тех водах и сейчас, и уже немалое время на данный день вертится чересчур много авантюристов, не говорящих на нашем языке. Наш друг Кольбер, и я полагаю, что не по юношеской запальчивости, замыслил план французского присутствия на тех морях. Вдобавок мы наклонны думать, что первым высадился на эту Австральную землю именно француз, господин Гоннвиль, за шестнадцать лет до экспедиции Магеллана. Однако этот наш достойнейший путешественник, или священнослужитель, кем бы он ни был, не удосужился обозначить на карте место, где ступил на новую землю. Можно ли допустить, чтобы истинный француз проявил такую беззаботность? Конечно, нет! Просто в ту миновавшую эпоху не было способа разрешения одной трудности. Каковая трудность, и вы будете удивлены, узнавши, в чем же дело, остается непреодолимой и для нас».

Он выдержал паузу, и Роберт осознал, что поскольку и кардиналу и Кольберу известно если не разъяснение тайны, то, по крайней мере, в чем она состоит, пауза выдерживается исключительно ради него. Он почел за благо подыграть им с позиций заинтригованности и с выражением спросил:

«Но в чем же, в чем же эта тайна?»

Мазарини переглянулся с Кольбером и произнес: «Тайна – тайна долгот». Кольбер торжественно подтвердил.

«Тайна долгот. Тому, кто откроет секрет Исходной точки, Punto Fijo, – продолжал кардинал, – уже семьдесят лет назад Филипп II Испанский посулил целое состояние, а позднее Филипп III обещал шесть тысяч дукатов постоянной ренты и две тысячи дукатов пенсиона, а Генеральные Штаты Голландии три тысячи флоринов. Мы тоже не скупились на денежные дачи знающим астрономам… Кстати, Кольбер, этот доктор Морен… мы уж восемь лет как должны бы ему…»

«Высокопреосвященство, вы сами говорили, что вам кажется, будто его лунный параллакс не более чем химера…»

«Да, но для доказательства этой спорной гипотезы он досконально изучил и проанализировал остальные. Дадим ему участие в нашем новом проекте, он может просветить господина Сан Патрицио. Посулим ему пенсион, ничто так не укрепляет добрые намерения, как деньги. Если в его теории есть разумное зерно, мы крепче привяжем его к нам с его наукой; и ему не взбредет в голову наниматься к голландцам, оттого что на родине его забросили. Кстати, кажется, именно голландцы, пока испанцы мешкают, хотят подманить этого их Галилея. Не стоит нам сидеть сложа руки».

«Высокопреосвященство, – нерешительно вставил Кольбер. – Приятно напомнить вам, что Галилей умер в начале текущего года…»

«Вот как? Надеюсь, Господь дарует ему больше удовольствия, нежели ему выпало при жизни».

«…и в любом случае его решение хотя и представлялось окончательным, однако таковым не является…»

«Вы удачно предвосхитили нашу мысль, Кольбер. Ну, будем считать, что и решение Морена не стоит ломаного гроша. Как бы то ни было, все равно мы его поддержим, пусть снова завяжется полемика вокруг его заблуждений, возбудим любопытство голландцев; голландцы разлакомятся, а мы на какое – то время отправили неприятеля по ложному следу. Уж по этому одному, не зря истратятся деньги. Но довольно. Прошу вас, рассказывайте, пусть Сан Патрицио уразумеет, в чем дело. Возможно, кое – что узнаю и я».

«Его Высокопреосвященство, – краснея, сказал Кольбер, – знает все, что известно мне, однако по благосклонному соизволению отваживаюсь повториться». Выговорив это, он почувствовал себя, по – видимому, более твердо: выпрямил голову, которая была скромно наклонена, и непринужденно стал у глобуса. «Господа, в океане, когда виднеется суша, непонятно, что это за земля, а чтоб достичь известной цели, по многу дней плывут среди бесконечной воды, и путеводны для мореплавателя одни только светила. Способы, прославившие древних астрономов, дают возможность по высоте небесного тела над горизонтом, вычтя расстояние от зенита и зная угол наклона, зная, что зенитное расстояние плюс или минус угол наклона образует градус широты, рассчитать, на какой ты параллели, то есть насколько севернее или южнее известной точки. Это, полагаю, очевидно».

«Очевидно и дитяти», – промурлыкал Мазарини.

«Казалось бы, – продолжал Кольбер, – что таким порядком можно было бы определить, и насколько ты западнее или восточное некой точки, то есть на какой ты из долгот, то бишь на каком меридиане.