Скачать 78.35 Кбайт
Искусство любить. Исследование природы любви
По крайней мере, в современных западных демократиях.
Большинство людей даже не осознают своей склонности к приспособленчеству. Они живут с иллюзией, что следуют своим собственным идеям и взглядам, что они оригинальны, что они приходят к своим убеждениям в результате самостоятельного раздумья; это, мол, простое совпадение, что их взгляды схожи с мнением большинства, согласие лишь доказывает правильность "их" идей. Поскольку все же существует потребность как-то выразить свою индивидуальность, это достигается при помощи незначительных отличий (инициалы на сумке или свитере, принадлежность к демократической или, напротив, республиканской партии, к какому-либо клубу и т.д.). Рекламируемый лозунг "это отличается" (it is different) не более как патетическая декламация неординарности, тогда как в действительности она весьма невелика.
Эта все возрастающая тенденция к унификации тесно связана с пониманием и переживанием идеи равенства. Равенство в религиозном контексте означает, что все мы дети Бога, что все мы обладаем одной и той же человеко-божеской субстанцией, что все мы едины, хотя и не похожи друг на друга и каждый из нас неповторим, являя космос в себе. Такое утверждение уникальности индивида выражено, например, в положении Талмуда: "Кто сохранит одну жизнь – это все равно как если бы он спас весь мир; кто уничтожит одну жизнь – это все равно как если бы он уничтожил весь мир". Равенство как условие развития индивидуальности имело значение также в философии западного Просвещения. Оно означало (будучи наиболее ясно сформулировано И.Кантом), что никакой человек не может быть средством для целей другого человека. Все люди равны, поскольку все они цели, и только цели, и ни в коем случае не средства друг для друга. Следуя идеям Просвещения, социалистические мыслители разных школ определяли равенство как отмену эксплуатации, использования человека человеком как средства, независимо от того, жестоко это использование или гуманно.
В современном общественном сознании понимание идеи равенства свелось к похожести роботов, т.е. к нивелированию индивидуальности. Равенство сегодня в большей степени означает тождество, нежели единство. Это тождество людей, которые работают на одинаковых предприятиях, одинаково развлекаются, читают одни и те же газеты, имеют идентичные чувства, идеи и т.д. В этом смысле приходится скептически оценивать некоторые "достижения" нашего прогресса, например женскую эмансипацию. Нет необходимости говорить, что я выступаю за равноправие, но против так называемого равенства, когда женщина больше не отличается от мужчины. Утверждение философии Просвещения "душа не имеет пола" стало общей практикой. Полярная противоположность полов исчезает, а с ней – эротическая любовь, основанная на этой полярности. Мужчина и женщина стали похожими, равными, но не равноценными как противоположные полюса. Современное общество проповедует идеал неиндивидуализированной любви, потому что нуждается в похожих друг на друга человеческих деталях общественной жизни, действующей исправно, без трений; чтобы все повиновались одним и тем же приказам, и при этом каждый был бы убежден: он следует своим собственным желаниям. Как современная массовая технология требует стандартизации изделий, так и социальный процесс требует максимальной нивелировки людей. Подобная унификация и называется ныне равенством.
Единение, достигаемое приспособлением к шаблонам, лишь кажущееся и не снимает тревоги одиночества. Случаи алкоголизма, наркомании, эротомании и самоубийств в современных западных обществах являются тому красноречивыми свидетельствами. Более того, этот мнимый выход из тупика затрагивает в основном ум, а не чувственную сферу и потому не идет ни в какое сравнение с оргиастическим решением проблемы. Стадный конформизм обладает только одним достоинством: он стабильно постоянен, а не спонтанен. Индивид осваивает образцы требуемого поведения в 3 – 5-летнем возрасте и впоследствии уже никогда не изменяет стадному чувству. Даже похороны воспринимаются людьми как социальное дело и совершаются в строгом соответствии с ритуалом.
Говоря о приспособляемости как спасении от тревоги одиночества, следует учитывать еще один фактор современной жизни: отупляющую монотонность работы и стереотипы развлечений. Человек становится, как говорят, "от девяти до пяти" частью армии рабочих, клерков или управляющих. У него мало возможности проявить инициативу, его действия предписаны инструкциями, и это касается и тех, кто находится на верху служебной лестницы, и тех, кто внизу. Все они выполняют функции, заложенные в структуре организации или установленные технологическими условиями. Даже их эмоции запрограммированы в соответствующих требованиях к работнику, где указывается, что он должен быть бодр, терпим, надежен, проявлять чувство собственного достоинства и способность без трений вступать в контакт с сослуживцами. Развлечения тоже регламентированы, хотя и не так жестко. Книги подбираются издателями, фильмы и зрелища – хозяевами театров и кинотеатров, которые оплачивают рекламу. Отдых столь же унифицирован: в воскресенье – автомобильная прогулка, сбор у телевизора, партия в карты, дружеская вечеринка.
Большинство людей даже не осознают своей склонности к приспособленчеству. Они живут с иллюзией, что следуют своим собственным идеям и взглядам, что они оригинальны, что они приходят к своим убеждениям в результате самостоятельного раздумья; это, мол, простое совпадение, что их взгляды схожи с мнением большинства, согласие лишь доказывает правильность "их" идей. Поскольку все же существует потребность как-то выразить свою индивидуальность, это достигается при помощи незначительных отличий (инициалы на сумке или свитере, принадлежность к демократической или, напротив, республиканской партии, к какому-либо клубу и т.д.). Рекламируемый лозунг "это отличается" (it is different) не более как патетическая декламация неординарности, тогда как в действительности она весьма невелика.
Эта все возрастающая тенденция к унификации тесно связана с пониманием и переживанием идеи равенства. Равенство в религиозном контексте означает, что все мы дети Бога, что все мы обладаем одной и той же человеко-божеской субстанцией, что все мы едины, хотя и не похожи друг на друга и каждый из нас неповторим, являя космос в себе. Такое утверждение уникальности индивида выражено, например, в положении Талмуда: "Кто сохранит одну жизнь – это все равно как если бы он спас весь мир; кто уничтожит одну жизнь – это все равно как если бы он уничтожил весь мир". Равенство как условие развития индивидуальности имело значение также в философии западного Просвещения. Оно означало (будучи наиболее ясно сформулировано И.Кантом), что никакой человек не может быть средством для целей другого человека. Все люди равны, поскольку все они цели, и только цели, и ни в коем случае не средства друг для друга. Следуя идеям Просвещения, социалистические мыслители разных школ определяли равенство как отмену эксплуатации, использования человека человеком как средства, независимо от того, жестоко это использование или гуманно.
В современном общественном сознании понимание идеи равенства свелось к похожести роботов, т.е. к нивелированию индивидуальности. Равенство сегодня в большей степени означает тождество, нежели единство. Это тождество людей, которые работают на одинаковых предприятиях, одинаково развлекаются, читают одни и те же газеты, имеют идентичные чувства, идеи и т.д. В этом смысле приходится скептически оценивать некоторые "достижения" нашего прогресса, например женскую эмансипацию. Нет необходимости говорить, что я выступаю за равноправие, но против так называемого равенства, когда женщина больше не отличается от мужчины. Утверждение философии Просвещения "душа не имеет пола" стало общей практикой. Полярная противоположность полов исчезает, а с ней – эротическая любовь, основанная на этой полярности. Мужчина и женщина стали похожими, равными, но не равноценными как противоположные полюса. Современное общество проповедует идеал неиндивидуализированной любви, потому что нуждается в похожих друг на друга человеческих деталях общественной жизни, действующей исправно, без трений; чтобы все повиновались одним и тем же приказам, и при этом каждый был бы убежден: он следует своим собственным желаниям. Как современная массовая технология требует стандартизации изделий, так и социальный процесс требует максимальной нивелировки людей. Подобная унификация и называется ныне равенством.
Единение, достигаемое приспособлением к шаблонам, лишь кажущееся и не снимает тревоги одиночества. Случаи алкоголизма, наркомании, эротомании и самоубийств в современных западных обществах являются тому красноречивыми свидетельствами. Более того, этот мнимый выход из тупика затрагивает в основном ум, а не чувственную сферу и потому не идет ни в какое сравнение с оргиастическим решением проблемы. Стадный конформизм обладает только одним достоинством: он стабильно постоянен, а не спонтанен. Индивид осваивает образцы требуемого поведения в 3 – 5-летнем возрасте и впоследствии уже никогда не изменяет стадному чувству. Даже похороны воспринимаются людьми как социальное дело и совершаются в строгом соответствии с ритуалом.
Говоря о приспособляемости как спасении от тревоги одиночества, следует учитывать еще один фактор современной жизни: отупляющую монотонность работы и стереотипы развлечений. Человек становится, как говорят, "от девяти до пяти" частью армии рабочих, клерков или управляющих. У него мало возможности проявить инициативу, его действия предписаны инструкциями, и это касается и тех, кто находится на верху служебной лестницы, и тех, кто внизу. Все они выполняют функции, заложенные в структуре организации или установленные технологическими условиями. Даже их эмоции запрограммированы в соответствующих требованиях к работнику, где указывается, что он должен быть бодр, терпим, надежен, проявлять чувство собственного достоинства и способность без трений вступать в контакт с сослуживцами. Развлечения тоже регламентированы, хотя и не так жестко. Книги подбираются издателями, фильмы и зрелища – хозяевами театров и кинотеатров, которые оплачивают рекламу. Отдых столь же унифицирован: в воскресенье – автомобильная прогулка, сбор у телевизора, партия в карты, дружеская вечеринка.
|
|