Скачать 40.07 Кбайт
Мысли к истолкованию природы
Если в голове сложилась какая-нибудь система, подлежащая подтверждению на опыте, не следует ни упрямо придерживаться ее, ни легкомысленно ее бросать. О своих догадках часто думают, что они ложны, тогда как не принимаются надлежащие меры, чтобы испытать их истинность. Здесь упрямство даже менее вредно, чем противоположная крайность. Если, увеличивая число опытов, и не получаешь искомого, то все же может случиться, что встретишь что-либо лучшее. Никогда не пропадает даром время, употребленное на исследование природы. Постоянство природы следует измерять степенью сходства. Для абсолютно нелепых взглядов достаточно одного первого испытания; несколько большего внимания заслуживают взгляды правдоподобные; от взглядов же, которые обещают существенные открытия, можно отказаться лишь тогда, когда все будет исчерпано. Вряд ли здесь нужны какие-нибудь предписания. Естественно, что исследования привлекательны в меру того, какой интерес они вызывают.
XLIII. Поскольку системы, о которых идет речь, опираются на смутные понятия, легковесные предположения, обманчивые аналогии и даже, об этом тоже надо сказать, на химеры, которые разгоряченный ум легко принимает за определенные взгляды, постольку ни от какой системы нельзя отказываться, не испытав ее предположением, что верно обратное. В чисто рациональной философии истина нередко есть нечто прямо противоположное заблуждению, точно так же в экспериментальной философии ожидаемое явление может быть вызвано не поставленным опытом, а прямо ему противоположным. Нужно принципиально рассмотреть две диаметрально противоположные точки зрения. Так, во второй группе наших догадок, после того как экватор наэлектризованного шара оказался покрытым, а полюсы — обнаженными, нужно будет покрыть полюсы и обнажить экватор; и так как следует установить возможно большее сходство между экспериментальным глобусом и представляемым им земным шаром, то выбор вещества, которым покрываются полюсы, имеет существенное значение. Быть может, следовало бы прибегнуть к жидким массам. Осуществить это вполне возможно; в опыте это могло бы вызвать какое-нибудь новое необычное явление, отличное от того, которое хотели воспроизвести.
XLIV. Следует повторять опыты, чтобы тщательно выяснить обстоятельства и установить границы. Опыты нужно переносить на различные предметы, усложнять их и комбинировать всевозможными способами. Пока опыты остаются разрозненными, изолированными, не связанными между собой, сама эта несвязанность доказывает, что остается еще многое сделать. В таком случае надлежит сосредоточиться только на своем объекте, начать его, так сказать, пытать, пока явления не будут для нас настолько связаны, что если будет дано одно явление, то последуют и все другие. Позаботимся о том, чтобы сократить сначала число следствий, а затем подумаем о сокращении числа причин. Сократить число следствий можно будет, только увеличивая их число. Великое искусство употребления средств для выявления в причине всего того, что она может дать, состоит в том, чтобы отделить те средства, от которых мы имеем основания ожидать новых явлений, от тех, которые производят лишь измененную форму какого-либо явления. Без конца заниматься этими метаморфозами — значит сильно утомлять себя, не продвигаясь ни на шаг вперед. Всякий опыт, не распространяющий закон на какой-нибудь новый случай или не ограничивающий его каким-нибудь исключением, не имеет никакого смысла. Самый краткий способ установления ценности своего опыта заключается в том, чтобы сделать его основанием энтимемы и рассмотреть следствие. Будет ли следствие безусловно тождественным тому, которое мы уже извлекли из другого опыта? Если так, то мы ничего не открыли; в лучшем случае мы лишь подтвердили открытие. Это столь простое правило свело бы немалое число толстых книг по экспериментальной физике к небольшому количеству страниц, а многие маленькие книги оно бы свело на нет.
XLV. Так же как в математике, исследуя все особенности кривой линии, мы приходим к заключению, что они составляют одно и то же свойство, выраженное в различных видах, точно так же и в природе, когда экспериментальная физика больше продвинется вперед, мы установим, что все явления тяжести, упругости, притяжения, магнетизма, электричества представляют собой лишь различные виды одной и той же активности. Но сколько надо обнаружить промежуточных явлений, чтобы установить связи между известными явлениями, которые мы связываем с одной из этих причин, восполнить пустоты и доказать их тождественность! Этого еще нельзя определить. Быть может, есть центральное явление, которое прольет свет не только на имеющиеся явления, но также и на все те явления, которые будут открыты со временем; это центральное явление объединит их и образует из них систему. Но поскольку отсутствует центр этой общей связи, явления останутся изолированными; все открытия экспериментальной физики будут только сближать их, становясь между ними, но ни когда их не объединяя; а когда они смогут их объединить, они образуют непрерывный круг явлений, в котором не отличишь, какое явление первое и какое последнее. Этот особый случай, когда экспериментальная физика в результате своих работ образовала бы лабиринт, в котором без конца в растерянности блуждала бы рациональная физика, вполне возможен в природе в противоположность математике.
XLIII. Поскольку системы, о которых идет речь, опираются на смутные понятия, легковесные предположения, обманчивые аналогии и даже, об этом тоже надо сказать, на химеры, которые разгоряченный ум легко принимает за определенные взгляды, постольку ни от какой системы нельзя отказываться, не испытав ее предположением, что верно обратное. В чисто рациональной философии истина нередко есть нечто прямо противоположное заблуждению, точно так же в экспериментальной философии ожидаемое явление может быть вызвано не поставленным опытом, а прямо ему противоположным. Нужно принципиально рассмотреть две диаметрально противоположные точки зрения. Так, во второй группе наших догадок, после того как экватор наэлектризованного шара оказался покрытым, а полюсы — обнаженными, нужно будет покрыть полюсы и обнажить экватор; и так как следует установить возможно большее сходство между экспериментальным глобусом и представляемым им земным шаром, то выбор вещества, которым покрываются полюсы, имеет существенное значение. Быть может, следовало бы прибегнуть к жидким массам. Осуществить это вполне возможно; в опыте это могло бы вызвать какое-нибудь новое необычное явление, отличное от того, которое хотели воспроизвести.
XLIV. Следует повторять опыты, чтобы тщательно выяснить обстоятельства и установить границы. Опыты нужно переносить на различные предметы, усложнять их и комбинировать всевозможными способами. Пока опыты остаются разрозненными, изолированными, не связанными между собой, сама эта несвязанность доказывает, что остается еще многое сделать. В таком случае надлежит сосредоточиться только на своем объекте, начать его, так сказать, пытать, пока явления не будут для нас настолько связаны, что если будет дано одно явление, то последуют и все другие. Позаботимся о том, чтобы сократить сначала число следствий, а затем подумаем о сокращении числа причин. Сократить число следствий можно будет, только увеличивая их число. Великое искусство употребления средств для выявления в причине всего того, что она может дать, состоит в том, чтобы отделить те средства, от которых мы имеем основания ожидать новых явлений, от тех, которые производят лишь измененную форму какого-либо явления. Без конца заниматься этими метаморфозами — значит сильно утомлять себя, не продвигаясь ни на шаг вперед. Всякий опыт, не распространяющий закон на какой-нибудь новый случай или не ограничивающий его каким-нибудь исключением, не имеет никакого смысла. Самый краткий способ установления ценности своего опыта заключается в том, чтобы сделать его основанием энтимемы и рассмотреть следствие. Будет ли следствие безусловно тождественным тому, которое мы уже извлекли из другого опыта? Если так, то мы ничего не открыли; в лучшем случае мы лишь подтвердили открытие. Это столь простое правило свело бы немалое число толстых книг по экспериментальной физике к небольшому количеству страниц, а многие маленькие книги оно бы свело на нет.
XLV. Так же как в математике, исследуя все особенности кривой линии, мы приходим к заключению, что они составляют одно и то же свойство, выраженное в различных видах, точно так же и в природе, когда экспериментальная физика больше продвинется вперед, мы установим, что все явления тяжести, упругости, притяжения, магнетизма, электричества представляют собой лишь различные виды одной и той же активности. Но сколько надо обнаружить промежуточных явлений, чтобы установить связи между известными явлениями, которые мы связываем с одной из этих причин, восполнить пустоты и доказать их тождественность! Этого еще нельзя определить. Быть может, есть центральное явление, которое прольет свет не только на имеющиеся явления, но также и на все те явления, которые будут открыты со временем; это центральное явление объединит их и образует из них систему. Но поскольку отсутствует центр этой общей связи, явления останутся изолированными; все открытия экспериментальной физики будут только сближать их, становясь между ними, но ни когда их не объединяя; а когда они смогут их объединить, они образуют непрерывный круг явлений, в котором не отличишь, какое явление первое и какое последнее. Этот особый случай, когда экспериментальная физика в результате своих работ образовала бы лабиринт, в котором без конца в растерянности блуждала бы рациональная физика, вполне возможен в природе в противоположность математике.
|
|