Эта смесь состояла из взбитого с молоком и сахаром желтка с горячим вином, рыбьего жира, питьевой соды и уксуса. Обычно при кормлении через трубочку стараются, чтобы в желудок не попадал воздух. Но я поступил наоборот, накачивая ему в желудок все больше и больше воздуха.
Я вытащил трубочку и раздался звук "Бульк!" И можно было ощутить запах. Его ощущал я и санитар, находившийся в комнате. Таким образом Герберт доказал, что пища находится у него в желудке и доказал это в первую очередь себе. После этого он никогда больше не поднимал вопрос о том, есть ли у него желудок. Тем не менее, есть самостоятельно он все еще отказывался, так как считал, что ему нечем глотать.
Он начал набирать вес и сосредоточил свои усилия на глотании. В течение недели в процессе кормления через трубочку я говорил ему, что в следующий понедельник он Проглотит некоторое количество жидкости. В понедельник в столовой он сможет найти на столе стакан воды и стакан молока. Пациенты встанут в очередь за питьем, и он будет первым в этой очереди. И как только дверь в столовую откроется, он сможет выпить один или оба стакана жидкости. Он ответил на это, что со здравым рассудком у меня не все в порядке. Однако я уже один раз обеспечил ему доказательство изнутри и обещал сделать это еще раз.
В воскресенье вечером я накормил его тяжелой и жирной пищей, в которую положил огромное количество поваренной соли. На ночь я запер его в комнате. В пять часов утра, промучившись от жажды всю ночь, он пытался прорваться л умывальник, чтобы попить воды, но я проследил за тем, чтобы все помещения, где можно достать воду, были заперты. Тогда он вспомнил о двух стаканах жидкости в столовой и оказался первым в очереди в столовую. Он первым из всех ^пациентов вошел в столовую и выпил стакан воды. Затем он сказал мне: "Вы ведь считаете себя очень умным, не так ли?"
Я ответил ему: "У вас есть желудок, вы можете глотать, и поэтому я думаю, что вы сможете есть за столом". Он запротестовал: "Но я не могу есть твердую пищу". Я отцветил: "Но суп-то вы можете есть. Все твердые частицы, которые есть в супе, пройдут внутрь вместе с бульоном".
Я посадил Герберта за стол и не позволял ему встать до тех пор, пока он не съел весь суп. Ему не нравилось сидеть за столом, и поэтому он должен был есть. Чтобы побудить его есть быстрее, я придумал кое-что еще. Рядом с ним я посадил пациента, который обычно не ел из своей тарелки, но предпочитал есть руками из тарелки соседей справа и слева от себя. Он залезал в тарелку Герберта своими грязными пальцами, вытаскивая оттуда что-нибудь, и съедал это. Чтобы избежать этого, Герберт должен был есть быстрее. Чем быстрее он глотал, тем менее грязным был суп, а я просто следил за тем, чтобы с каждым днем количество твердых кусочков в супе увеличивалось.
Затем я послал Герберта работать на ферму, прикрепленную к больнице. Он должен был пилить толстые бревна. Дерево было очень твердым. Я посочувствовал ему в связи с тем, что пила была чертовски тупая. Ему в партнеры дали больного, который просто ездил на пиле, и Герберт, таким образом, фактически в одиночку сделал всю работу. Погода была холодная. Если вы попробуете в холодную погоду попилить толстые бревна тупой пилой, с ленивым партнером, то в конце концов ужасно проголодаетесь. Я предупредил Герберта, что его ждет специальное угощение. Он спросил, что за дьявольские муки вы приготовили мне на этот раз? Я ответил ему, что на этот раз его не ждут муки, просто повариха празднует свой день рождения, а он сможет посидеть с ней.
Я заставил повариху приготовить все ее любимые блюда в больших количествах. Эта повариха весила около 120 килограммов и обожала поесть. Я попросил ее накрыть маленький столик на двоих и заставил Герберта сесть и наблюдать, как она ест. Проголодавшийся после работы на свежем воздухе, он посмотрел на всю эту твердую еду и сказал: "Но это дьявольская мука". Повариха беззаботно ела, явно наслаждаясь едой. Наконец Герберт сказал: "Вы не возражаете, если я положу себе немного еды?" Она ответила: "Пожалуйста, ешьте сколько угодно". И Герберт поел этой твердой еды. Мясо под соусом, картошка. Она была прекрасной поварихой. Так закончились проблемы Герберта с едой. Организуя эту ситуацию, я опирался на простую идею — если вы посмотрите на кого-то, кто ест с аппетитом, то вы можете подумать: "Однако, это кажется вкусным. Мне, наверное, тоже стоит попробовать немного".
Поскольку Герберт считал, что он не способен двигаться, я мог привести его в какое-то место и он оставался там. Я специально оставлял этот симптом напоследок. Этот симптом я использовал для того, чтобы заставить Герберта наблюдать за игрой в карты.
Герберт, до того, как он попал в больницу, был заядлым игроком. Он играл не. только из-за денег, но и из-за чистой страсти к картам. Он знал все карточные игры и считал себя экспертом в этой области. Поскольку Герберт считал, что он не может сам передвигаться, я поставил его в угол, а перед ним поместил карточный столик. За столик я посадил четырех сниженных пациентов, которые к тому же страдали парезом.