– Что за дьявольщина?! – воскликнул американец, отскакивая в сторону.

С пола на него с насмешливой ухмылкой смотрел череп. Это была всего лишь часть весьма натуралистично выполненного мозаичного скелета, призванного изображать «смерть в полете». Скелет держал в руках картон с изображением пирамид и звезд – точно таких же, как те, что находились в часовне. Но содрогнуться Лэнгдона заставило вовсе не это изображение, а то, что основой мозаики служил камень, по форме очень напоминавший крышку канализационного люка. Камень, именуемый cupermento, был сдвинут в сторону и лишь частично прикрывал темное отверстие в полу.

– Дьявольская дыра, – едва слышно выдавил Лэнгдон. Он настолько увлекся изучением потолка, что совершенно не заметил отверстия.

Американец неохотно приблизился к яме. От нее разило так, что захватывало дух.

– Что это так воняет? – спросила Виттория, прикрывая ладонью рот и нос.

– Миазмы, – ответил Лэнгдон. – Пары гниющих костей. – Дыша через рукав пиджака, он присел на корточки перед отверстием и, заглянув в темноту, сказал: – Ничего не видно.

– Думаете, там кто-нибудь есть?

– Откуда мне знать?

Виттория показала на ведущую в черноту полусгнившую деревянную лестницу.

– Ни черта не видно, – покачал головой Лэнгдон. – Это то же самое, что спускаться в ад.

– Может быть, среди оставленных инструментов найдется фонарь? – Американцу показалась, что девушка ищет любой предлог, чтобы сбежать от этого тошнотворного аромата. – Я пойду взгляну.

– Осторожнее, – предупредил ее Лэнгдон. – Мы не знаем, где находится ассасин и...

Но Виттория уже ушла.

Женщина с сильным характером, подумал он.

Лэнгдон повернулся лицом к колодцу, ощущая легкое головокружение – так на него подействовали испарения смерти. Он задержал дыхание, сунул голову в отверстие и, напрягая зрение, вгляделся во тьму. Когда его глаза немного привыкли к темноте, он начал различать внизу какие-то смутные тени. Оказалось, что колодец вел в небольшую камеру. Дьявольская дыра. Интересно, думал он, сколько поколений семейства Киджи было бесцеремонно свалено в эту шахту? Лэнгдон опустил веки, давая глазам возможность лучше приспособиться к темноте. Открыв их снова, ученый увидел какую-то бледную, расплывчатую, плавающую в темноте фигуру. Он сумел подавить инстинктивное желание вскочить, несмотря на то, что его начала бить дрожь. Неужели у него начались галлюцинации? А может быть, это чье-то тело? Фигура исчезла. Лэнгдон снова закрыл глаза и не открывал их довольно долго. Голова начала кружиться, а мысли путаться. Еще несколько секунд, убеждал он себя. Он не знал, что именно было причиной головокружения – исходящие из ямы миазмы или неудобная поза.

Когда он наконец открыл глаза, представший перед его взором образ остался для него столь же непонятным, как и до того.

Теперь ему казалось, что весь склеп наполнен призрачным голубоватым свечением. Через миг он услышал странное шипение, и на отвесных стенах шахты запрыгали пятна света. Еще миг – и над ним возникла какая-то огромная тень. Лэнгдон вскочил на ноги.

– Осторожнее! – раздался крик за его спиной.

Ученый, не успев повернуться, почувствовал острую боль в шее. Когда ему все-таки удалось посмотреть назад, он увидел, как Виттория отводит в сторону паяльную лампу, из которой с шипением вырывалось синеватое пламя, озаряя зловещим светом часовню.

– Что, дьявол вас побери, вы затеяли?! – возопил Лэнгдон, схватившись за шею.

– Я всего лишь хотела вам посветить, – ответила девушка. – Вы отпрянули прямо на огонь.

Лэнгдон бросил взгляд на необычный осветительный прибор.

– Никаких фонарей, – сказала Виттория. – Это – лучшее, что я смогла найти.

– Я не слышал, как вы подошли, – пробормотал американец, потирая обожженное место.

Виттория вручила ему лампу, поморщившись от исходящей из склепа вони.

– Как вы считаете, эти испарения могут воспламениться? – спросила она.

– Надеюсь, что нет.

Он взял паяльную лампу и, осторожно наклонившись к краю «дьявольской дыры», осветил стенку склепа. Оказалось, что подземная камера имела форму круга диаметром в двадцать футов. Примерно на глубине тридцати футов паяльная лампа высветила дно подземелья. Оно было темным и неровным. Земля, подумал американец. Потом он увидел тело.

– Он здесь, – сказал Лэнгдон, подавив желание отвернуться. На темном фоне земли виднелся лишь бледный силуэт человека. – Кажется, он раздет догола, – продолжил ученый, и перед его мысленным взором вновь замаячил обнаженный труп Леонардо Ветра.

– Один из кардиналов?

Лэнгдон не был уверен, но не мог представить, что в склепе может находиться кто-то еще. Он напряженно вглядывался в светлое пятно... Неподвижное. Безжизненное. Но все же... Его охватили сомнения. В положении фигуры было что-то странное. Создавалось впечатление, что...

– Эй! – позвал Лэнгдон.

– Вы полагаете, что он жив?

Отклика снизу не последовало.

– Он не двигается, – ответил Лэнгдон.