Теперь перейдем к вопросу о том, почему мы вообще должны рассматривать эти стандарты, почему мы должны предпочитать их другим научным стандартам, например стандартам индуктивизма, или "ненаучным" стандартам, например стандартам религиозных учений. Лакатос отвечает на первый вопрос, но не на второй, хотя успешно создает впечатление, будто отвечает на оба вопроса. Здесь, как и прежде, он прибегает к помощи здравого смысла, и распространенное уважение к науке помогает ему преодолеть ту пропасть, которую он не может преодолеть посредством аргументов. Посмотрим, как он действует.

Я уже говорил о том, что мы с Лакатосом оцениваем методологические концепции, сравнивая их с историческими данными. Исторические данные, используемые Лакатосом, являются ""базисными" оценками научной "элиты" [41], или "базисными оценочными суждениями" [42], представляющими собой оценочные суждения относительно отдельных достижений науки. Пример: "Теория" относительности Эйнштейна 1919 г. превосходит небесную механику Ньютона в той форме, которую придал ей Лаплас". Такие оценочные суждения (совокупность которых образует то, что Лакатос называет "обыденной научной мудростью") являются, по его мнению, подходящей основой методологических дискуссий, поскольку они признаются подавляющим большинством ученых: "Хотя до сих пор почти не было согласия относительно универсального критерия научности теорий, в течение двух последних столетий существовало значительное единство в оценке единичных научных достижений" [43]. Следовательно, базисные оценочные суждения можно" использовать для проверки теорий науки или рациональных реконструкций науки почти так же, как "базисные" утверждения используются для проверки теорий о мире. Способы проверки зависят, конечно, от принятой методологической концепции: фальсификационист будет отвергать методологические правила, несовместимые с базисными оценочными утверждениями [44], последователь Лакатоса примет методологическую исследовательскую программу, которая представляет собой "прогрессивный сдвиг в последовательности исследовательских программ рациональных реконструкций: прогресс теории научной рациональности состоит в открытии новых исторических фактов и во все более расширяющейся рациональной реконструкции истории науки, пронизанной оценочными характеристиками" [45]. Этот стандарт методологической критики оказывается, таким образом, самой лучшей методологической исследовательской программой, существующей в отдельный период времени. Таков в первом приближении способ действий Лакатоса.

В этом упрощенном изображении не учтены две важные особенности науки. Во-первых, базисные оценочные суждения не столь единообразны, как предполагается. Наука расщепляется на большое число специальных дисциплин, каждая из которых может занимать свою позицию по отношению к некоторой данной теории, а отдельные дисциплины распадаются еще и на школы. Базисные оценочные суждения экспериментаторов будут отличаться от подобных суждений теоретиков (почитайте Резерфорда, Майкельсона или Эренхафта после Эйнштейна); биолог смотрит на теорию иначе, чем представитель космогонии, преданный сторонник Бора смотрит на модификации квантовой теории не теми глазами, которыми смотрит на них последователь Эйнштейна. Всякое единство распадается в периоды революций, когда не остается неизменным ни один принцип и всякий метод нарушается. Даже отдельные ученые приходят к разным суждениям относительно предлагаемой теории: Лоренц, Пуанкаре, Эренфест считали, что эксперименты Кауфмана опровергли специальную теорию относительности, и были готовы отказаться от принципа относительности в той его форме, которая была предложена Эйнштейном, однако сам Эйнштейн был иного мнения [46]. Во-вторых, базисные оценочные суждения редко обосновываются. Каждый согласится с тем, что гипотеза Коперника была большим шагом вперед, однако вряд ли кто-нибудь сможет дать удовлетворительное объяснение этого [47] или хотя бы перечислить ее сравнительные достоинства. Теорию (гравитации) Ньютона "высоко оценивали величайшие ученые" [48], большая часть которых не осознавала ее трудностей, а некоторые верили в то, что эту теорию можно вывести из законов Кеплера [49]. Квантовая теория, страдающая качественными и количественными расхождениями с данными опыта [50] и весьма грубая по своей форме, была признана вопреки ее трудностям, при сознательном нарушении наивного фальсификационизма и только потому, что "все данные с безусловной определенностью указывают на то... что все процессы, включая... неизвестные взаимодействия, сообразуются с фундаментальным квантовым законом" [51]. Существуют причины, создающие базисные оценочные суждения, "обыденной научной мудрости" которых Лакатос придает столь большое значение [52]. Добавьте к этому тот факт, что большая часть ученых принимает базисные оценочные суждения на веру, не проверяет их, а просто подчиняется авторитету своих коллег-специалистов, и вы увидите, что "обыденная научная мудрость" не вполне обыденна и, несомненно, не очень мудра.

Лакатос осознает эту трудность. Он понимает, что базисные оценочные суждения не всегда разумны [53], и согласен с тем, что "суждения ученых "иногда" могут быть ошибочными" [54].