Скачать 94.31 Кбайт
Традиция внутренних школ ушу
Само выражение "внутренняя закалка" встречается уже в
"Каноне совершенствования мышц" (И цзинь цзин), восходящему к VII в.
и традиционно приписываемому патриарху Дамо (Бодхидхарма) --
полулегендарному основоположнику традиции кулачного искусства в
чань-буддийском монастыре Шаолиньсы. Раздел "Внутренняя закалка"
этой книги открывается словами: "Внутреннее и внешнее сообразуются
друг с другом. Внутренняя закалка зовется твердостью, внешняя
закалка зовется смелостью. Тот, кто, будучи тверд, способен быть
смелым, тот смел воистину". Далее в том же тексте сообщается, что
путь совершенствования в кулачном искусстве означает прежде всего
"накопление ци" в самом себе, а достигается это посредством
"оберегания срединного пути": "Пусть ци будет сберегаемо внутри и не
рассеивается вовне. Когда ци собрано, сила собирается сама собой.
Когда ци в достатке, сила сама собой достигает всюду..."
Впоследствии техника "внутренней работы" была с наибольшей
полнотой разработана в школах ушу даосской ориентации, т. е. в так
называемых "внутренних" школах. Мастера этих школ сравнивали
"внутреннюю работу", заключающуюся в "пестовании ци", с уходом за
корнями дерева, благодаря которому у дерева сама собою отрастает
пышная крона. Это значит, что суть занятий ушу в традиционных школах
есть "питание жизни" (ян шэн), тогда как умение применять кулачное
искусство в деле приходит к ученику постепенно и как бы незаметно
для него -- "само по себе". Старые учителя в своих наставлениях
часто подчеркивали, что ученик во время занятий ушу ни в коем случае
не должен "думать о том, как ударить человека". Такие мысли,
воспитывающие в нем агрессивность и коварство, только помешают ему
обрести духовную свободу.
Все сказанное в двух предыдущих главах позволяет нам
составить общее представление о существе практики во "внутренних"
школах ушу. Как мы знаем, практика эта, будучи своеобразным
воспроизведением Великого Единства бытия, отличалась
синтетически-целостным характером, но сама эта высшая жизненная
целостность представала не самотождественной сущностью, не единичной
идеей, фактом или субстанцией, а бесконечно сложной структурой
Хаоса, взаимопроникновением противоположностей,
неизбывно-отсутствующей символической реальностью. Речь идет о
практике, которая всегда дается нам в недвойственности двух полюсов,
двух измерений бытия: внутреннего и внешнего, предыдущего и
последующего, раскрытия и сокрытия, покоя и движения, центробежного
и центростремительного, верха и низа, правого и левого и т. д.
Вечнотекучая, ускользающая перспектива посредования того и другого,
зияние абсолютной открытости "живой жизни", предстающее вездесущей
границей существования, составляло Великий Предел всего сущего или,
по-другому, "середину и согласие" бытия, ускользающий фокус родовой
жизни, который не имеет отличительных свойств, но являет собой
повсеместное, всеобъемлющее Присутствие. Последнее и составляет
существо просветленного сознания мастера, ведь сознание и призвано
со-знавать, открывать себе собственное присутствие. Таков же и
подлинный смысл традиции как тайной вечнопреемственности духа,
неизреченной музыки жизни, данной в органической цельности и
взаимопроникновении всех своих явлений. Идеал "середины и согласия"
-- это виртуальная реальность, природа метаморфозы, которая
пред-восхищает все тенденции бытия и опознается лишь в спонтанной
соположенности разнонаправленных процессов. Ее китайское определение
-- "ритмически тянущаяся нить". Типично в своем роде приводимое Сунь
Лутаном суждение мастера Тянь Цзинцзе, который отзывается о практике
ушу в следующих словах:
"Основы искусства синъицюань -- это срединность и прямота
согласие и уравновешенность. Не отклоняйтесь в сторону, но дайте
естественному течению Единого ци проистекать свободно. Сворачиваясь,
ци уходит в сокровеннейшую глубину. Развертываясь, ци наполняет
собою весь мир. Хотя по виду мы совершаем много разных движений,
внутри нас тянется одна нить".
Следует особо указать на своеобразие того типа отношений
-- отношений по своей природе символических, -- которые, согласно
постулатам китайской традиционной мысли, связывают явленное и
сокрытое, общее и особенное, присутствующее и отсутствующее. Китайцы
не признавали наличия параллелизма, прямой аналогии между идеальным
и материальным, умопостигаемым и опытным; для них не существовало
каких-либо идеальных образцов, предопределяющих порядок объективного
мира, какой-либо теоретической "модели", описывающей
действительность.
"Каноне совершенствования мышц" (И цзинь цзин), восходящему к VII в.
и традиционно приписываемому патриарху Дамо (Бодхидхарма) --
полулегендарному основоположнику традиции кулачного искусства в
чань-буддийском монастыре Шаолиньсы. Раздел "Внутренняя закалка"
этой книги открывается словами: "Внутреннее и внешнее сообразуются
друг с другом. Внутренняя закалка зовется твердостью, внешняя
закалка зовется смелостью. Тот, кто, будучи тверд, способен быть
смелым, тот смел воистину". Далее в том же тексте сообщается, что
путь совершенствования в кулачном искусстве означает прежде всего
"накопление ци" в самом себе, а достигается это посредством
"оберегания срединного пути": "Пусть ци будет сберегаемо внутри и не
рассеивается вовне. Когда ци собрано, сила собирается сама собой.
Когда ци в достатке, сила сама собой достигает всюду..."
Впоследствии техника "внутренней работы" была с наибольшей
полнотой разработана в школах ушу даосской ориентации, т. е. в так
называемых "внутренних" школах. Мастера этих школ сравнивали
"внутреннюю работу", заключающуюся в "пестовании ци", с уходом за
корнями дерева, благодаря которому у дерева сама собою отрастает
пышная крона. Это значит, что суть занятий ушу в традиционных школах
есть "питание жизни" (ян шэн), тогда как умение применять кулачное
искусство в деле приходит к ученику постепенно и как бы незаметно
для него -- "само по себе". Старые учителя в своих наставлениях
часто подчеркивали, что ученик во время занятий ушу ни в коем случае
не должен "думать о том, как ударить человека". Такие мысли,
воспитывающие в нем агрессивность и коварство, только помешают ему
обрести духовную свободу.
Все сказанное в двух предыдущих главах позволяет нам
составить общее представление о существе практики во "внутренних"
школах ушу. Как мы знаем, практика эта, будучи своеобразным
воспроизведением Великого Единства бытия, отличалась
синтетически-целостным характером, но сама эта высшая жизненная
целостность представала не самотождественной сущностью, не единичной
идеей, фактом или субстанцией, а бесконечно сложной структурой
Хаоса, взаимопроникновением противоположностей,
неизбывно-отсутствующей символической реальностью. Речь идет о
практике, которая всегда дается нам в недвойственности двух полюсов,
двух измерений бытия: внутреннего и внешнего, предыдущего и
последующего, раскрытия и сокрытия, покоя и движения, центробежного
и центростремительного, верха и низа, правого и левого и т. д.
Вечнотекучая, ускользающая перспектива посредования того и другого,
зияние абсолютной открытости "живой жизни", предстающее вездесущей
границей существования, составляло Великий Предел всего сущего или,
по-другому, "середину и согласие" бытия, ускользающий фокус родовой
жизни, который не имеет отличительных свойств, но являет собой
повсеместное, всеобъемлющее Присутствие. Последнее и составляет
существо просветленного сознания мастера, ведь сознание и призвано
со-знавать, открывать себе собственное присутствие. Таков же и
подлинный смысл традиции как тайной вечнопреемственности духа,
неизреченной музыки жизни, данной в органической цельности и
взаимопроникновении всех своих явлений. Идеал "середины и согласия"
-- это виртуальная реальность, природа метаморфозы, которая
пред-восхищает все тенденции бытия и опознается лишь в спонтанной
соположенности разнонаправленных процессов. Ее китайское определение
-- "ритмически тянущаяся нить". Типично в своем роде приводимое Сунь
Лутаном суждение мастера Тянь Цзинцзе, который отзывается о практике
ушу в следующих словах:
"Основы искусства синъицюань -- это срединность и прямота
согласие и уравновешенность. Не отклоняйтесь в сторону, но дайте
естественному течению Единого ци проистекать свободно. Сворачиваясь,
ци уходит в сокровеннейшую глубину. Развертываясь, ци наполняет
собою весь мир. Хотя по виду мы совершаем много разных движений,
внутри нас тянется одна нить".
Следует особо указать на своеобразие того типа отношений
-- отношений по своей природе символических, -- которые, согласно
постулатам китайской традиционной мысли, связывают явленное и
сокрытое, общее и особенное, присутствующее и отсутствующее. Китайцы
не признавали наличия параллелизма, прямой аналогии между идеальным
и материальным, умопостигаемым и опытным; для них не существовало
каких-либо идеальных образцов, предопределяющих порядок объективного
мира, какой-либо теоретической "модели", описывающей
действительность.
|
|