Более интересные виды метафизических дебатов, однако, касаются содержания различных требований. Можно быть анти-реалистом относительно требования, что существует нечто вида F (анти-реалистом относительно F), редуцируя эти требования к требованиям другой логической структуры. Чем больше анализ некоторого вида требования приводит к выводу, что требование, которое мы анализируем, эквивалентно по значению требованию, имеющему отличную логическую структуру, тем более вероятно, что это представление будет охарактеризовано как анти-реалистское. Однако эта характеристика не универсальна. Чем более очевидно, например, что субъектно-предикативное утверждение должно быть в действительности проанализировано как условное, тем менее это представление будет анти-реалистским. Философы, считающие, что утверждения, описывающие вещество как растворимое, эквивалентны по значению утверждениям, предсказывающим поведение вещества в жидкости, вряд ли могут быть названы анти-реалистами относительно растворимости. С другой стороны, философы, которые считают, что утверждения, описывающие форму предмета, эквивалентны по значению предсказаниям о тех ощущениях, которые этот предмет произведет на субъект при некоторых условиях, будут анти-реалистами относительно формы. Позиция, согласно которой все требования относительно физического мира эквивалентны в значении к предсказаниям о том, в какой последовательности ощущения следовали бы одни за другими (феноменализм), будет анти-реалистской. Но поскольку в разное время различные философские течения доминируют в различных сообществах, то, скажем, сегодня намного больше философов, чем пятьдесят лет назад, считают растворимость собственным структурным свойством предметов, и проблема того, является ли данная редукция анти-реалистской, остается неопределенной. Взгляды, которые обозначаются как реалистические, имеют своего рода философское преимущество: реалист может экономить на аргументах, оставляя противнику бремя доказательства, потому что анти-реалист, в конце концов, отвергает требования, экземплификации которых часто находит привлекательным обыденный здравый смысл.

Радикальные анти-реалисты могли бы утверждать, что существуют только сознания и их свойства, и остальная часть требований, которые мы делаем относительно действительности (требования, которые идут вне описаний сознания и его свойств), ложны. Более умеренные анти-реалисты пытаются спасти многое из того, что мы полагаем о действительности, считая, что можно схватывать содержание таких полаганий, рассматривая их как сложные утверждения о сознаниях и их свойствах.

Позиция крайнего метафизического анти-реализма относительно некоторой пропозиции P заключалась бы в том, что P аналитически эквивалентно суждению, описывающему сознания и их фундаментальные, или базовые (не-реляционные), свойства. Референция пропозиций, описывающих сознания и их фундаментальные свойства, здесь все еще остается неопределенной. Можно ограничить такие описания фактическими сознаниями и свойствами, которые они фактически экземплифицируют, или расширить класс пропозиций, чтобы включить в него контрфактуалы, описывающие ментальные состояния субъекта, которые у него были бы, если бы он был субъектом некоторых других ментальных состояний.

Позиция умеренного метафизического анти-реализма относительно P могла бы состоять в том, что содержание P включает описания сознаний и их свойств (но не обязательно исчерпывается ими). Здесь также эти описания могут быть ограничены сознаниями и их фактическими свойствами или могут быть расширены за счет контрфактуалов, чьи антецеденты и консеквенты описывают сознания и их свойства. Предположим, что я считаю утверждения о том, что физические предметы имеют определенный цвет (т.е. определенные свойства), описаниями каузальных полномочий, в силу которых эти предметы должны при некоторых физических условиях произвести некоторые ощущения. Такое представление очевидно не является крайним анти-реализмом относительно свойств цвета — и физические условия и, возможно, каузальные полномочия могли бы привлекать такие описания, которые находятся вне сознания. Однако умеренный анти-реалист утверждал бы, что понимание цветных свойств зависит от понимания некоторых ментальных свойств (быть воспринимаемым определенными способами).

Итак, анализ различия метафизического реализма и алетического приводит нас к выводу, что репрезентационистские представления с большей необходимостью свойственны первому, чем второму. Хотя корреспондентная теория истины, как правило, совпадает с реалистскими представлениями не только о существовании вещей в мире, но и о природе истины, последнее не обязательно (существуют, например, релятивистские концепции корреспондентной истинности[33]).