Фодор склонен соглашаться, что, по крайней мере, до определенного момента значением ее термина кошка будет дизъюнкция кошка или робот-кошка. Номическое отношение между видами каузальности, тем не менее, предполагает, что связь между свойствами быть роботом-кошкой и вызывать токены кошка асимметрично зависима от связи между свойствами быть кошкой и вызывать токены кошка; если предположить, что значением термина кошка в мире, где отсутствует вызывание соответствующих токенов кошками, а только — роботами-кошками, будет робот-кошка или робот-кошка или кошка, то в таком случае, можно и о значении термина единорог в нашем мире утверждать, что это не единорог, а то, что актуально вызывает соответствующие термины (или дизъюнкция некий не единорог или единорог). Но при каких условиях в таком мире кошка может значить кошка? Один ответ нам уже известен: если кошка — жесткий десигнатор, а вариация возможных миров осуществляется с инвариантной точки — из нашего фактического мира с его номотетическими реалиями. Другой ответ, похоже, предполагается апелляцией к отношениям между свойствами скорее, чем между индивидами: каузальная связь между роботами-кошками и токенами кошка должна асимметрично зависеть от каузальной связи быть кошкой — вызывать токены кошка.

Но что для мира, где нет кошек, может значить свойство быть кошкой (предположим, что память о кошках стерлась, их изображения стали восприниматься как изображения роботов-кошек или вовсе истлели и т.д.)? Не будет ли кто-либо, стоя на позициях того мира, прав, утверждая, что свойство быть кошкой (т.е., с этой точки зрения, чем-то очень похожим на робота-кошку, но без соответствующей электронно-механической начинки) зависимо требуемым образом от свойства быть роботом-кошкой? Если все же оставаться на позиции нашего мира и допускать дизъюнкцию (робот-кошка или кошка), то очевидно такая дизъюнкция должна быть во всяком случае не открытой — конечной. Но можно вообразить мир, в котором были кошки, потом появились забавные роботы-кошки, по своим стимулирующим характеристикам неотличимые от кошек (если только не заглядывать к ним вовнутрь), а через какое-то время кошки вымерли. Можно предположить, что через какое-то продолжительное время корни языковой практики называть роботов-кошек именем кошка забылись, тогда как сама практика сохранилась. С одной стороны, мы, находясь на позициях нашего мира, знаем, как такая практика сформировалась, знаем об ее асимметричной зависимости от практики применять термин кошка к кошкам, с другой стороны, это — как раз тот мир, где обучающиеся значению термина кошка не могут иметь опыт каузальности первого типа (кошка — токен кошка); соответственно, с одной стороны, значением кошка в этом мире должно быть кошка, тогда как с другой, похоже — робот-кошка.

Если сохранить здесь дизъюнкцию, то можно продолжить конструировать этот мир в направлении таких печальных событий: появляются роботы-кошки нового поколения, с совершенно другой начинкой, но называемые наряду с первыми роботами-кошками кошки; затем старых роботов-кошек сдают в утиль, а через какое-то время память о них стирается, как и в первом случае. Здесь можно с чистой совестью поставить и так далее, поскольку таких смен поколений роботов-кошек можно вообразить сколько угодно. Таким образом дизъюнкция может оказаться уже не закрытой, а открытой, что, по-видимому, недопустимо. С другой стороны, быть кошкой можно расшифровать как стимулировать точно также, как кошка — это свойство вполне применимо к такому очищенному от кошек миру; и в самом деле, стимулировать как кошка было существенным условием дизъюнктивности как таковой в исходном примере. Но в таком случае, поскольку здесь вполне достаточно простой стимульной синонимии для подстановки стимулировать таким-то образом на место стимулировать как кошка во всех случаях, где первый предикат участвует в описании каузальной или номической связи, можно освободиться от выражения как кошки, а соответствующее общее свойство — от референции к кошкам. Но, если так, то фактически, поскольку стимулировать — общая часть для значений всех терминов, чья семантика объясняется каузально (в бихевиористском смысле каузальности), значением термина кошка оказывается концепт таким-то образом, который сам может быть одним и тем же способом (как со своим источником) связан со множеством (открытым, к тому же) предметов — феномен разрыва связи между предметом и стимуляцией. Тогда, использование номологического критерия приводит к трансформации каузальной теории значения в идеационную или даже в менталистскую.